И вновь весна!

Свет, пробираясь сквозь листву –

ажурное плетенье кружев –

осколками искрится в лужах.

По ним я вновь иду в весну.

Щебечет неумолчно хор,

природа облегчённо дышит.

Настроив голос на мажор,

вороны каркают на крыше.

Неуловимое

Встал на ножки ребёнок –

сокол взмыл в поднебесье.

Этот мир очень тонок –

Бог в нём правит, и бес есть,

кто раскрыл над Землёю

крылья чёрною тучей.

Между мной и тобою –

светлых мыслей созвучье.

В песне ярких пылинок

слышен ритм мирозданья –

в тайне двух половинок

скрыт закон созиданья.

Душам родственным вместе –

нет, не чахнуть во мгле.

Нет союза чудесней

и прочней на Земле.

 Ничего не изменилось

Добытая водка в стаканах дрожит,
картошкой дымит сковородка.
И хлеб королём на подносе лежит,
глядит королевой – селёдка.
 

А мы, молодые, шумим и поём
на кухонной тесной планете
одним монолитом, хоть каждый – вдвоём.
И дружно хохочем, как дети.

Солидные нынче уже времена –
пришли в ресторан на свиданье.
Стол полон, но только селёдка одна
о встречах напомнила дальних.

Но суть не в еде, мы смеёмся опять,
назад книгу жизни листая.
Нам трудно, как в юности, толком понять,
где ада граница, где – рая.

Открою-ка окно

Плохо спалось… И тюльпаны опали.
Пачки газет и реклам доконали.
Стал безразличен мне мир за стеною.
Что же такое случилось со мною?

Как бы совсем не увязнуть в трясине…
А за окном – небо яркою синью!
Манят просторы палитрой цветною.
Ну-ка возьму и окно в мир открою!

 
 

И мама услышит…

Не нотой, не гаммой звучит слово Мама –
симфонией, что рождена в стенах храма.
Любовью храним тот невидимый храм,
единый – от Евы до нынешних мам.

Хорал славит в нём появленье младенца,
надеждою свят материнский алтарь.
И факелом жизни горящее сердце
на службе у вечности ныне, как встарь.

В глаза чтоб смотрелось спокойно и прямо,
дорогу чтоб легче в потёмках найти,
ты детство припомни, скажи слово Мама.
И мама услышит – поможет в пути.