Прочь, в ночь от первых поцелуев,

от непорочных лет лицейских!..

Фонтанка. Театр. Мост Поцелуев.

Коломна. Снег. Мост Полицейских.

Нет, нет и нет! Ещё не этот –

январь шагов твоих последних.

Не тот, не этот и не этот…

А кто стихов твоих наследник?..

* * *

Полюбить лицеиста, не думать

о судьбе его и о стихах…

Шёлк волос его – счастье в руках,

одуванчик, так хочется дунуть

и от невского ветра сберечь –

прелесть, юность, свободную речь.

АЛЕКО

В таборе его называли,

как своего, – Алеко…

Смотрел коня он на базаре.

Пришли – прослышали о нём –

Цыгане: «Одари нас, барин!

Тебе мы спляшем и споём».

И в таборе, в степи молдавской,

Кудряво-смуглый, как цыган,

он чудной любовался пляской,

от бубна и от пенья пьян.

И отдал деньги – всё, что было,

и долго повторял напев,

и полюбил с мгновенной силой

одну из огнеоких дев.

Но вот луна уже сменилась…

В ночи у дымного костра

иной любовью сердце билось,

прося бумаги и пера.

Ему повеял ветер века,

по-русски боль стеснила грудь…

И поняли: «Прощай, Алеко!

Иди один. Твой долог путь».