Goslar

Мы сбежим сегодня вместе
На воскресную прогулку.
Гослар – солнечная песня
Разноцветных переулков!

В старой шахте мы отыщем
Златовласое далёко.
Кобольд, слыша, как мы рыщем,
В шурфе прячется глубоком.

Горный воздух наполняет
Ликованием безбрежным.
Ты смеешься, согревая
Распустившийся подснежник.

Гарц расплескивает краски!
Мы идем весенним лугом.
Так и жить бы в этой сказке,
Сердцем чувствуя друг друга...
 

Wolfenbuettel, Krumme Strasse

«Крумме Штрассе» звучит заклинанием.
Ночь рассыпалась битыми стразами.
Тишина превратила сознание
В кошки-мышки безумья и разума.

Мы одни в зачарованном городе,
Где живут голоса и предания,
Где домов деревянные бороды
Затаили могущество знания.

Виден лик прорицателя Густава
Сквозь окно, устремленное к западу.
Осторожно вдыхаем и чувствуем
Сладковатую горечь внезапного.

Гроздья звезд нависают над крышами,
И когда все пройдет и забудется,
Наши тени легко и неслышимо
Будут плыть над магической улицей.
 

Berlin. Treptow

Новый день. Я выхожу из дома.
Мне сегодня некуда спешить.
В перекрестьях улиц незнакомых
Так легко и радостно бродить!

Надо мною солнечная арка
Королевства теплой тишины.
Я дышу апрельским Трептов-Парком,
Растворяясь в воздухе весны

Ветви в кисее зеленоватой
Ласковую свежесть сберегли.
Ветер невзначай унес куда-то
Запах пробудившейся земли.

Влажные песчаные дорожки
Все в следах велосипедных шин.
Склевывает утренние крошки
Заспанный окраинный Берлин.

На канале к западу от Шпрее
Словно клочья белых облаков
Лебеди просовывают шеи
В окна перевернутых домов.

Koelner Dom. Ein Alptraum. 23 апреля 2005

  Это уходит жизнь каплями с водостока.
  Сломанный силуэт смотрит в лицо луне.
  Поздно кричать «держись», нет никакого проку –
  Ветер один в ответ в сдавленной тишине.

  Как же близка ступень лестницы в непроглядность!
  Волчьи глаза горят. Не отвести беды.
  Ты обратилась в тень. Тянутся пальцы жадно,
  И на камнях блестят серных когтей следы.

  Кельн укрывает мгла. Ночью уже не страшно.
  Пусть ледяным дождем смоет твои черты.
  Наша любовь была старой соборной башней:
  Веретеном подъем к холоду пустоты

 

Berlin, Kreuzberg. 1 мая 2005

То ли Турция, то ли Германия:
Нитей жизни цветастый клубок.
Мой район – пограничник сознания:
Полузапад и полувосток.

Много лет здесь ютились и прятались
Чудаки, неудачники, сброд.
Кулинары всех стран тут состряпали
Многослойный людской бутерброд.

И доныне эклектика та еще,
Пусть по-новому метлы метут.
Не исчезнет мороженым тающим
Шумный Кройцберг – лихой баламут!

Нынче праздник и тесно на карте нам.
Погуляем пошире – айда!
Эй, вы там, Литцензее с Тиргартеном!
Не скучайте – спешите сюда!

 

Luebeck, 7 мая 2005

Ты покорил меня с первого взгляда
Сдержанной статью фронтонов и стен,
Четкой кирпичностью строгих фасадов,
Где присмирели ветра перемен.
Любек – король, потерявший корону,
Сердце, решившее повременить.
Лишь океан поцелуем соленым
Может как прежде тебя пробудить.

Помнишь ли ты мореходов суровых,
Стаи купеческих парусных птиц?
Окна взирают на мир хладнокровно
Из-под густых черепичных ресниц.

Спящее солнце ганзейской вселенной,
Город из прошлого, школьный урок…
Мимо прошел, усмехнувшись надменно,
Старый седой Иоганн Будденброк.

Berlin, Friedrichshain. 8 мая 2005

Розовое с серым небо над Берлином.
За углом у сквера ветер выгнул спину.

Дождь проходит мимо. Город грустно мокнет.
Кто-то ждал незримый в тихих темных окнах.

Здесь черней и гуще тень запретной зоны –
В этих райских кущах из стеклобетона.

Стены часто дышат, смотрят прямо в душу,
И, меня услышав, навострили уши.

Мертвые витрины. Скользкая дорога.
В небе над Берлином не ищите Бога.

© Сopyright:  Антон Александров, 2014